Существо вопроса

30 ноября в Министерстве связи состоялось заседание, посвященное юбилейной дате, месяцу со дня вступления в силу "закона о реестре запрещенных сайтов", с последствиями принятия которого вы все, наверно, уже знакомы. Среди прочего, на заседании обсуждался вопрос о создании общественной организации, которая должна стать оператором реестра. Если вы помните, создание ее планировалось с самого начала, но не срослось что-то, и обязанности "оператора" сейчас выполняет Роскомнадзор.

Я давно уже замечаю, что на передачу функций "оператора" от Роскомнадзора к "общественной организации" народ наш возлагает какие-то надежды непонятного происхождения. Но боюсь, надежды эти абсолютно беспочвенны.

Как раз после заседания, уже во время написания этой статьи цензоры наши снова красиво облажались, причем дважды, по одному и тому же образцу. Сначала они заблокировали "универсальную картинку по попаданию в черный список", нарисованную одним лжеюзером. Картинка содержала несколько "инструкций самоубийства", в частности, совет "перестать дышать", сведения об употреблении наркотиков (например, о вдыхании толченой марихуаны), а также "детское порно" в виде фотографий голых младенцев.

Во второй раз под запрет попал комикс с сайта Студии Лебедева, повествующий все о том же "реестре". В обоих случаях отличился Роспотребнадзор.

Со стороны может показаться, будто тамошним дрессированным обезьянкам, которые занимаются фильтрацией, просто забыли выдать мозг для использования в работе. Но все несколько сложнее.

Чиновнику низового звена всегда очень интересно, что скажет о его работе начальник, начальник начальника, и так далее. И, если есть какие-то опасения, всегда лучше перестраховаться. Есть признаки "пропаганды самоубийства"? Есть. Все, запрещаем...

Стремление рассматривать именно формальные признаки вместо "по существу" можно наблюдать при применении самых разных законов. Но особенно ярко это проявляется в нашем самом справедливом в мире суде.

В процессуальных кодексах предусмотрена роль "эксперта", задачей которого является дача заключения по каким-либо вопросам, которые требуют специальных познаний. В стародавние времена, когда к экспертизам относились серьезно, основную их массу составляли те, что связаны с естественными науками: судебно-медицинские, криминалистические, и так далее.

Первой ласточкой нового порядка стали "компьютерные экспертизы" по "пиратским" делам, которые отвечали на вопросы типа "является ли программа контрафактной". Следователи и судьи, отличающиеся умом и сообразительностью, знали, что вопрос о контрафактности – правовой, и ставить его перед экспертом УПК не велит. Поэтому они спрашивали "имеет ли программа признаки контрафактности". Ну, это примерно как у медицинского эксперта спросить, "имеет ли труп признаки убийства". Но только медик следователя засмеял бы, а "компьютерные эксперты" на такие вопросы послушно отвечали...

Дальше – больше: появилась целая сфера "гуманитарных" экспертов, специализирующихся на мыслепреступлениях типа экстремистских статей УК, или дел о запрете "экстремистских материалов". Бреда они продуцируют гораздо больше, а их "заключения" представляют, как правило, вольное изложение "экспертом" своей точки зрения. Для того, чтобы получить нужный результат, достаточно знать об убеждениях эксперта – именно от них зависит, что он признает крамолой, а что – простым "выражением мнения".

Задача всей этой экспертократии – только одна: создать видимость правосудия. Самое важное для отечественного судьи – это соблюдение формальных процедур, описанных в процессуальных кодексах. Нужна экспертиза – вот вам экспертиза. Что в ней написано – совершенно неважно, главное, чтобы эксперт сделал нужные выводы. Если он таких выводов не сделал – всегда можно назначить новую экспертизу, и так до победного конца.

В результате судья фактически устраняется от принятия решения: он кивает на эксперта и всецело доверяет ему. Процедура соблюдена. И эксперт тоже как бы не при чем: сам он решения не выносит, это делает судья. В результате нужное решение принимают два человека, но ответственности за него вроде как никто и не несет. По такой же примерно схеме пара гопников отжимает у жертвы что-нибудь ценное: один берет и передает другому. В результате у того, кто брал, ничего уже нет, а второй – ничего у жертвы не брал, и может с полным правом игнорировать просьбы отдать...

А если мы вернемся к нашему "реестру запретного", то в законодательстве, регулирующем его пополнение, мы увидим сразу две таких "экспертных" схемы. Первая содержится в законе "О защите детей...": возрастные категории материалу присваивают именно "эксперты". Особых требований к их квалификации закон не содержит, и я думаю, что список таких "экспертов" пополняться будет в основном за счет "православных активистов", "борцов с порнографией и экстремизмом" и прочих представителей населения с активной гражданской позицией.

Вторая схема – это наполнение самого реестра. Фактически вносит материалы туда "оператор", то есть, Роскомнадзор. А вот решение о включении в него принимает другой чиновник. Даже с учетом того, что Роскомнадзор и сам может это делать, принятие решения и фактическое внесение в реестр материала – это разные функции.

Из этого следует еще одна важная вещь, связанная с обжалованием принятых решений. Если бы они принимались единолично, их можно бы было обжаловать у вышестоящего чиновника. Но поскольку в нашей "экспертной схеме" участвуют два человека, между которыми "размазана" ответственность, то обжаловать принятое таким образом решение можно только в суд, упрощенный "административный" порядок здесь неприменим...

И еще одно место, в котором ответственность размывается – это собственно блокировка. Она, как мы помним, может осуществляться по айпи-адресу или по адресу конкретной страницы. На усмотрение провайдера. Что? Заблокировал ваш провайдер стопиццот сайтов, сидящих на одном айпи? Ну, это к нему вопросы: купил бы оборудование за стопиццот зелени, да и блокировал бы постранично – кто не дает? Сам и виноват...

Законодательство о "реестре" последовательно обходит молчанием вопросы об ответственности чиновников за их косяки. Например, при уведомлении жертвы, в результате которого никакого уведомления она не получает, никаких последствий для уведомляющего не предусмотрено. В случае внесения в реестр приколов типа тех, пара из которых описана в начале, их не предусмотрено тоже.

А теперь вернемся в самое начало, к решению о создании "общественной организации", которая станет "оператором реестра". Это планировалось изначально, но смысл участия в работе такой организации мне как-то непонятен. В самом деле: задача "оператора реестра" сводится к тому, чтобы вносить туда все, что сочтут нужным Роскомнадзор, Роспотребнадзор и Госнаркоконтроль, а также информировать хостеров. Права как-то воспрепятствовать внесению материала в реестр у "оператора" нет.

Я понимаю, почему в "операторы" рвется какая-нибудь "лига бессовестного интернета": для них возможность подержаться за государственную титьку – примерно как для обладателя титьки пострелять из маузера Дзержинского. Но что там делать нормальным людям – не понимаю.

Более разумной лично мне видится позиция РАЭК, состоящая в том, что о какой-то организации-"операторе" можно будет говорить только после того, как в закон будут внесены необходимые поправки. Но тут же вспоминается история с обещаниями "доработать" текст закона, которые раздавали непосредственно перед его принятием. Ну, и как, где можно посмотреть на соответствующий законопроект? Правильно, нигде: пообещали, а потом – замяли и забыли.

Короче, граждане, настраивайте лучше Tor с I2P. Потому что если вы будете играть на законодательном поле по "законным" правилам, вас неминуемо обманут. Не забывайте: это же гопники...

Павел Протасов